День рождения: 28.12.1927 года
Место рождения: Киев, Россия
Гражданство: Россия
Музыка помогает макетировать будущее
Композитора Олега Каравайчука одни называют гением, другие — человеком со странностями, третьим он неизвестен, хотя, по большому счету, его произведения знают все. Каравайчук написал музыку к двумстам кинофильмам. Первым был «Алеша Птицын вырабатывает характер» 1953 года, затем «Два капитана», «Поднятая целина». Среди самых известных — «Короткие встречи» и «Долгие проводы» Киры Муратовой, «Монолог» Ильи Авербаха.
Композитора Олега Каравайчука одни называют гением, другие — человеком со странностями, третьим он неизвестен, хотя, по большому счету, его произведения знают все. Каравайчук написал музыку к двумстам кинофильмам. Первым был «Алеша Птицын вырабатывает характер» 1953 года, затем «Два капитана», «Поднятая целина». Когда я играю, иногда приближаюсь в лучших своих состояниях к тому, что делал Окуджава. Он называл это иронией по отношению к себе, я — иначе. Он был настоящий аристократ. Искусство — это и есть аристократизм.
Вундеркинд
Нужно сказать, что концерты Олега Каравайчука ежемесячно проходят в Музее-квартире художника Бродского на площади Искусств. Очередной намечен на 11 июня. Это не концерт в обычном понимании: программы нет, Олег импровизирует, перемежая куски собственных сочинений с отрывками из произведений классиков, которые не сразу и узнаешь, потому что они даются в его собственной интерпретации. Для Каравайчука важны такие нюансы звука, о которых не то что обычный человек — не каждый музыкант задумывается.
Живет Каравайчук в Комарово, потому что в городе для него — суетно и шумно.
«Шпион»
Если вы когда-нибудь видели Каравайчука — уже не забудете. В любое время года он неизменно в берете, из-под которого выбиваются длинные волосы, в темных очках, странноватом пальтеце или растянутом свитере. При этом Каравайчук так стремителен, что не сразу и поймешь, существо какого пола промчалось мимо.
Он сам любит рассказывать, что из-за странного вида и темных очков в советское время его неоднократно забирали в милицию как «шпиона», бомжа или наркомана. «Раз на вокзале в Москве Шукшин из-за меня дал по морде какому-то менту, который ко мне на перроне приклеился, будто я шпион. Мент Шукшина узнал и молча ушел».
В наволочке и лежа
Уже давно Каравайчук по-особенному выглядит и на концертах — он играет, обмотав голову наволочкой, чтобы никого и ничего не видеть: «Играть людям очень трудно, они вызывают чувство величайшей усталости, уже когда приходят. Они на меня влияют, на мне играют, я их ритм беру». — «А почему вы играете еще и лежа?» — «Мне так удобнее. Я бы в Филармонии весь оркестр положил, может, они тогда лучше бы играли». — «Во время концерта вы комментируете свою игру: «Я играл как победитель» или «У меня рука гениальна, как у зверя», или «Ничего не получается». От чего это зависит?» — «Даже от того, кого по дороге на концерт встретишь, какую публику. Сегодня такую жуткую, такую жалкоподобную, для меня все это так тяжело».
Монолог
О Каравайчуке ходит столько легенд и слухов, что трудно отделить правду от вымысла, тем более что сам он меньше всего на эту тему переживает. Если вы помните фильм «Волга-Волга» и одну из заключительных сцен, когда бойкий пионер садится за рояль и мастерски играет «Много песен над Волгой звенело», то это и есть первое явление юного гения народу. Его игрой восхищался другой гений фортепиано — Генрих Нейгауз, вундеркинда милостиво гладил по головке сам Сталин.Музыку Каравайчук пишет по ночам, когда все спят, причем предпочитает не нотную бумагу, а рулоны обоев, и не традиционные знаки, а древнерусские крюки.
При этом он рассуждает вслух. Такое ощущение, что мы слышим отрывки из бесконечного внутреннего монолога об искусстве. Например: «Изящество — это когда пропорции неравны. Массовое искусство ужасно тем, что оно равномерно: если в фильме бьют в морду, то еще и ударяют тебя каким-то музыкально-компьютерным нокаутом».
Еще человекоподобнее
Поэтому, если я даже чувствую себя гением, то это не та гениальность. Я гений тогда, когда я еще меньше муравья. Если вы хотите понять, что такое абсолютная ложь о гении, идите в филармонию и слушайте симфонический оркестр. Там смотрят на дирижера, играют пафосно, я играю абсолютно прозаично.
— Советский человек тоже был жалкоподобен, но по-другому. Он в себе что-то таил.
— Так человек стал еще хуже?
— Еще человекоподобнее, а значит — хуже.— Признайтесь, гением себя чувствуете?— У меня совершенно другое понимание о гении, чем то, которое выросло в литературе. У меня обратное. Человек-придаток — для чего он? Обезьяна и муравей больше имеют смысла.
Режиссер как помеха
— Как складывались ваши отношения с кинорежиссерами?
— Мне важно, чтобы при записи музыки в зале никого не было, чтобы режиссер ушел. Один из его друзей записывает все выступления маэстро, но для выпуска альбома нужны деньги. Может, найдется добрый человек, который поможет композитору оставить музыку на память благодарным потомкам? Композитора играл Сергей Бехтерев. — Е. П.).
— Но были же у вас друзья среди киношников?
— Параджанов, Муратова, Шукшин и особенно Окуджава. Когда я писал музыку к картине Петра Тодоровского «Верность», а сценарий принадлежал Окуджаве, все мы жили в Одессе, в гостинице. Как-то Булат меня позвал, чтобы я послушал его песни. Он проиграл весь репертуар, часа три я слушал. До сих пор забыть не могу. Среди самых известных — «Короткие встречи» и «Долгие проводы» Киры Муратовой, «Монолог» Ильи Авербаха. Только за последние два года создана музыка к четырем картинам, но вот денег нигде не заплатили. Каравайчук — автор музыки к «Бесам» в Малом драматическом театре, работал для «Современника».
Есть вещи, которые я пророчески точно могу сказать, потому что музыка позволяет макетировать будущее. В этом, кстати, ее высшее предназначение — опережать время. Так вот, человек все больше становится придатком машины, у него это на лице, особенно женском. Я узнаю всех, кто сидит у компьютера.
— Вы такой незащищенный, неужели годы работы в кино ничему не научили?— Если бы научился, я бы так не играл. А кроме того человек сейчас очень изменился.— По сравнению с советским? Великие композиторы слышат в себе абсолютный оркестр, который ничего общего с реальным не имеет.
P. S. Дисков с музыкой Каравайчука нет. Например, Кулиша вынужден был выгонять, хотя он изумительный человек. Лучшего в восприятии музыки никого не было. Мне было так его жалко, а что делать: он был тяжел, толст, от режиссера всегда исходит какая-то волна, которая мешает». (Между прочим, самого Каравайчука, его взаимоотношения с режиссером и киногруппой изобразил Авербах в картине «Голос».
