Николай Тихонравов

Сентябрь 6, 2013

Эпизод из истории русского раскола» («Русский Вестник», 1865, кн. 9) и др. Почти исключительно трудами Тихонравова освещена область старинного русского театра. Из более ранних трудов Тихонравова сюда относятся следующие: «Трагикомедия Варлаама Лащевского о мзде в будущей жизни», с предисловием («Летописи русской литературы»); «Русские интермедии первой половины XVIII в.», с предисловием; «Жалостная комедия об Адаме и Еве», к тексту которой, в виде предисловия, приложена капитальная статья: «Начало русского театра», долго служившая, вместе со статьей Пекарского , единственным общим пособием по изучению нашего старого театра; «Рождественская драма, приписываемая святому Дмитрию Ростовскому»; «Афиша времен Петра Великого» («Русская Старина», 1875, т. XIII, стр. 436 — 437); «Трагикомедия Феофана Прокоповича «Владимир» («Журнал Министерства Народного Просвещения», 1879, ч.

Биография

Отец его был фельдшером. По окончании гимназического курса в Москве, поступил в 1849 г. в главный педагогический институт, но в том же году, при содействии Погодина , перешел в Московский университет. Первая же его работа, несмотря на свой случайный характер («Несколько слов о Кае Катулле и его сочинениях», «Москвитянин», 1850, № 19), по эрудиции была замечательна для столь юного автора. Ряд статей, написанных Тихонравовым за время пребывания в университете, окончательно выдвинули начинавшего ученого. Особенно многим Тихонравов считал себя обязанным Шевыреву и Буслакеву. Лекции Шевырева ставили изучение русской литературы на историческую почву; от Буслаева Тихонравов усвоил себе «тот современный сравнительно-исторический метод изучения литературных памятников, который уже успел дать самые плодотворные результаты для исторической науки». В первые годы после окончания Тихонравовым университетского курса в научных и литературных кружках шла оживленная работа. Рядом с общественным интересами, которые вызывались крымской войной, новым царствованием, ожиданием реформ, складывался живой, можно сказать страстный интерес к изучению старины и народности. Выходили в свет первые тома «Истории России» Соловьева ; Забелин печатал первые очерки «Домашнего быта русских царей»; Калачов издавал свой замечательный «Архив»; Афанасьев предпринимал первое научное издание русских народных сказок, углублялся в мифологические исследования по следам Буслаева , и в то же время готовил материалы «Библиографических Записок»; Срезневский начинал свои археографические изыскания; Буслаев, увлеченный реставрациями поэтической древности в трудах Гримма , совершал подобные поиски в старине русско-славянской. Пробыв несколько лет преподавателем истории и русской словесности в одной из московских гимназий, Тихонравов в 1859 г. занял в Московском университете кафедру истории русской литературы; в 1870 г. получил степень доктора русской словесности honoris causa; в 1876 г. был избран деканом историко-филологического факультета, в 1877 г. — ректором Московского университета. Веселовского и тексты, напечатанные профессором Соколовым . Внимание Тихонравова обращала на себя и соседняя с древнерусскими апокрифами область — старинных русских светских повестей и сказаний. Здесь Тихонравов шел по следам Буслаева и Пыпина; тем не менее и эти его исследования (они все помещены в «Летописях») были ценными приобретениями для науки.

Сюда относятся, например, «Сказка об Уруслане Залазаревиче», «Повесть о Савве Грудцыне», «Заметки о сказке Шемякин Суд». Тихонравов открыл новый список Девгениева Деяния и прочитал о нем замечательный реферат на VIII археологическом съезде в Москве, в январе 1890 г. (не напечатан). Весьма важны изыскания Тихонравова и по другим отделам нашей древней письменности. Таковы его издания памятников и статьи: «Древнерусские слова и поучения, направленные против языческих верований и обрядов» («Летописи русской литературы»); «Пять древнерусских поучений»; «Слово о злых женах»; «Новый список слова о Данииле Заточнике»; «Новый отрывок из путевых записок суздальского епископа Авраамия» («Вестник общества древнерусского искусства», 1876); «Квирин-Кульман» («Русский Вестник», 1867, кн. 11 — 12; довольно обширная статья, рассказывающая историю заезжего в Москву немца-мистика, вздумавшего распространять в Москве ересь и здесь сожженного); «Слово о Полку Игореве» (Москва, 1866; 2-е изд., 1868; изд. в виде учебного пособия, но имеет и ученое значение); «Прение литовского протопопа Лаврентия Зизания с игуменом Ильей и справщиком Григорием, по поводу исправления «Катехизиса», составленного Лаврентием» («Летописи русской литературы») и др. На первый план начали выдвигаться литературные произведения, которые даже не упоминались в прежних историях литературы: вся история средневековой европейской словесности создалась только в последние четыре десятилетия… Обстоятельное изучение народного быта по литературным памятникам привело исследователей к необходимости сблизить литературные интересы эпохи со всеми прочими художественными ее проявлениями. как древние писцы и старинные типографщики были вместе миниатюристами и гравёрами, так и история литературы и письменности естественно должна была, в своем обширном развитии сблизиться с историей искусства… Успехи языковедения не остались, в свою очередь, без влияния на историю литературы. Выросшая на основе общих индоевропейских преданий, народных верований, языка, словесность народная может быть вполне понимаема только в связи с изучением мифологии, праздников, поверий, обычаев и вообще всей обстановки народного быта, среди которой она возникает». «Летописи русской литературы и древности» имели в виду «расширить круг историко-литературных и археологических исследований, знакомя с такими памятниками нашей литературы и древности, которые до сих пор, несмотря на свое высокое значение, остаются не изданными и состав которых не подвергался тщательному изучению». Оно не только дает исправленный и дополненный текст, — результат многолетнего и самого тщательного изучения, — но вместе с этим, в обширных «примечаниях» редактора, представляет подробную картину истории этого текста, историю каждого произведения и всей литературной деятельности Гоголя , в связи с историей внутреннего развития писателя. Перед нами не только сочинения, но и биография писателя, не имеющая, правда, внешней последовательности, как бы отрывочная, но дающая массу новых фактов, освещенных серьезной и тонкой критикой. В 1892 г. Растерянные в отдельных листах, «примечания» имеются лишь в незначительном количестве экземпляров, у самых записных библиографов. Очень важны и труды Тихонравова по новой русской литературе. Работы его шли здесь рядом с исследованиями Галахова, Пыпина, Булича , Гаевского , Афанасьева, Лавровского , Лонгинова , Пекарского, Куника , Будиловича , Сухомлинова , Л. Майкова . Несколько исследований такого рода было написано Тихонравовым еще на студенческой скамье. Более поздние и важные его работы в этой области: «Неизданные сатиры князя А.Д. Кантемира», с предисловием («Библейские Записки», I), «Петрида, или Описание стихотворное смерти Петра Великого Императора Всероссийского, князем Антиоха Кантемира» («Летописи», I), «Вопросные пункты, предложенные Н.И. Новикову митрополитом Платоном» («Летописи», I), «Записки Ломоносова к Штелину» («Летописи», I), «Об обязанности духовенства, записки Ломоносова», «Биографические заметки о русских писателях XVIII в.: Аблесимов, Веревкин» («Летописи», I — II), «Переписка А.П.

Сетования архиепископа новгородского Геннадия на невежество и простоту ставившихся в попы также служат лучшим доказательством того, что старое русское духовенство само вдохновлялось апокрифическими и отреченными писаниями. В XVI и XVII в. и те, и другие еще процветают в русской литературе. «Памятники отреченной литературы» — до сих пор одно из капитальнейших изданий по нашей древней литературе. Существенным добавлением к нему, помимо ранее напечатанных «Памятников старинной русской литературы» Пыпина и Костомарова , являются более поздние издания Порфирьева , издания южнославянских памятников, сделанные главным образом академиком Ягичем , изыскания — вместе с изданием многих текстов — академика А.Н. Здесь источник тех неизменных симпатий, которыми сопровождались отреченные книги в древней России в течение целых столетий, — симпатий, которых не могли ослабить церковные запреты… Отреченная литература не развивала двоеверия в грамотных людях (как предполагали некоторые исследователи, например Галахов ); она сама питалась и поддерживалась этим двоеверием… История древнерусского просвещения не представляет доказательств, чтобы наше духовенство ясно сознавало вред отреченных книг и систематически их преследовало. Напротив, немногие образованные пастыри русской церкви определенно указывали, что отреченные писания хранились именно в толстых сборниках у попов — и рукописные сборники подтверждают справедливость этого указания». Последнее звание он занимал до 1883 г.; в 1889 г. прекратил чтение лекций в университете; в 1890 г. был избран ординарным академиком.Сделавшись профессором, Тихонравов отдался, главным образом, историко-критическому изучению памятников. Отношение его к ним было живое, продуктивное, воскрешающее забытых литературных деятелей, воссоздающее, по случайным остаткам, целые литературные эпохи. Он предпринимает издание «Летописей русской литературы и древности» (5 т., Москва, 1859 — 63). В «объявлении» об этом издании (не помещенном при «Летописях») дана превосходная характеристика нового направления историко-литературных изучений. «История литературы — читаем мы здесь, — перестала быть сборником эстетических разборов избранных писателей, прославленных классическими; ее служебная роль эстетике кончилась и, отрекшись от праздного удивления литературным корифеям, она вышла на широкое поле положительного изучения всей массы словесных произведений, поставив себе задачей уяснять исторический ход литературы, умственное и нравственное состояние того общества, которого последняя была выражением, уловить в произведениях слова постепенное развитие народного сознания, — развитие, которое не знает скачков и перерывов… С изменением задачи изменилось и значение историко-литературных источников и пособий. Мало обследованной долго оставалась начальная раскольничья литература. Наряду с трудами специалистов, наиболее ранние ученые издания и комментарии по этому предмету принадлежат Тихонравову. Сюда относятся: «Житие протопопа Аввакума» («Летописи русской литературы»), «История о бегствующем священстве», «История о вере и челобитная о стрельцах, Саввы Романова», «Боярын

я Морозова.Место рождения: Калужская губерня, Россия
Гражданство: РоссияТихонравов (Николай Саввич) — один из виднейших историков русской литературы (1832 — 1893). Родился в Калужской губерни. CCIII, кн. 5). В 1874 г. появился монументальный труд Тихонравова: «Русские драматические произведения 1672 — 1725 годов» (2 т., Санкт-Петербург, 1874). Это — по возможности полное собрание наших старых драматических произведений, переводных и оригинальных, бывших у нас в обращении в конце XVII и начале XVIII в. Текст издан с полной научной строгостью. Подобных пьес в древней Руси и в Петровское время было гораздо больше, но до нас многие не дошли. К изданию Тихонравова приложена руководящая статья «Репертуар русского театра в первые пятьдесят лет его существования» — сравнительно небольшая по объему, но представляющая собой превосходное обозрение драматической деятельности в России в конце XVII и в начале XVIII в. Тихонравов предполагал приложить к изданию примечания и словарь, и они были начаты печатанием, но не окончены и не вошли в издание. Одновременно с последней книжкой «Летописей» вышел новый монументальный труд Тихонравова: «Памятники отреченной русской литературы» (2 т., Москва, 1863). Издание это должно было быть «приложением» к сочинению: «Отреченные книги древней России», не изданному автором; лишь отчасти этот труд, нужно думать, вошел в литографированные курсы Тихонравова и в некоторые его критические статьи, а также в читанные им на археологических съездах рефераты, также ненапечатанные. В обширной апокрифическо-отреченной литературе (см. Отреченные книги, XXII, 462 — 3; Апокрифы, I, 901 — 902) Тихонравов различает собственно «апокрифы» от книг «отреченных», «ложных», и резко упрекает исследователей, смешивающих эти «два совершенно различные понятия». «Критическое изучение отдельных памятников апокрифической и отреченной литературы — говорит Тихонравов, — могло бы объяснить нам многие факты народной русской словесности и пролило бы неожиданный свет на то знаменательное явление в истории древнерусского просвещения, которое мы называем расколом. Оно убедило бы нас, что те же стародавние верования индоевропейской семьи, которыми держится народная словесность, дали жизнь целой массе апокрифических и отреченных писаний; что древняя Россия называла отреченным все то, что держалось и условливалось народным язычеством; что произведения народной словесности с точки зрения византийской теологии были отреченной, бесовской забавой». Отреченные книги переходили в народную массу потому, что многие из них «держались теми же стародавними преданиями индоевропейской семьи, которых выражением была изустная словесность народа. Сумарокова с разными лицами» («Летописи», III), «Письма Сумарокова, Щербатова и Новикова к И.В. Козицкому» («Летописи», IV), «Донесение о масонах» («Летописи», VI), «Четыре года из жизни Карамзина, 1785 — 1788 годы» («Русский Вестник», 1862, кн. 4), «Московские вольнодумцы начала XVIII в. и Стефан Яворский» («Русский Вестник», 1870, кн. 9, 1871, кн. 2 и 6), «Записки важные и мелочные К.Ф. Калайдовича» («Летописи», III), «Памяти С.П. Шевырева» (в «Отчете Московского университета за 1864 г.», М., 1865), «А.С. Пушкин. Речь, произнесенная в торжественном собрании Московского университета, при открытии памятника» («Вестник Европы», 1880, кн. 8), «Ревизор» (первоначальный сценический текст, извлеченный из рукописей, с примечаниями, вариантами, приложениями, со статьей «Очерк истории текста комедии «Ревизор» и снимками рисунков Гоголя»; Москва, 1886). Целый ряд исследований Тихонравова остался ненапечатанным. Так, по поручению общества любителей российской словесности, Тихонравовым было приготовлено к изданию собрание Сочинений и переводов Кантемира, но издание не состоялось. В 1863 г. Тихонравов, вместе с А.Е. Викторовым, приготовил к изданию Стоглав, по списку XVI в., с вариантами из многих других списков и приложением остававшейся до тех пор неизвестной редакции памятника, — но и это издание не вышло в све

т. В своем роде классической является рецензия Тихонравова на «Историю русской словесности» Галахова: она дает превосходное обозрение всего хода развития русской литературы, сообщая множество совершенно новых фактов, представляя нередко освещение не только отдельных литературных фактов и памятников, но и целых отделов литературы, с постановкой новых научных вопросов. В области народной словесности Тихонравову принадлежат три замечательных труда: «Рецензия на сборник Бессонова: «Калики перехожие», напечатанная в XXXIII присуждении Демидовских наград» (Санкт-Петербург, 1864), «Пять былин по рукописям XVIII в.» («Этнографическое Обозрение», 1891, кн. 8) и сборник былин, составленный Тихонравовым совместно с В.Ф. Миллером и вышедший уже после смерти Тихонравова: «Русские былины старой и новой записи» (Москва, 1894). Последний замечательный труд Тихонравова — вышедшее под его редакцией издание «Сочинений Гоголя» (5 т., Москва, 1889 — 1890). Области апокрифической литературы здесь отведено одно из наиболее видных мест. Самому издателю принадлежит ряд наиболее ценных статей и изданий памятников («Повесть об Аполлоне Тирском», «Луцидариус», «Сказание о Индейском царстве», «Повесть о Вавилонском царстве», «Повести о царе Соломоне» и др.). Статьи были иногда невелики по объему, но почти каждая из них являлась капитальным вкладом в науку, представляя собой или обнародование памятника, совершенно дотоле неизвестного, или обследование произведения, мало изученного, или наконец новое освещение предмета. «Летописи» изданы были Тихонравовым на собственные средства и далеко не вернули затраченных сумм. Тихонравов приготовил к изданию «Собрание житийпреподобного Сергия Радонежского», в их различных редакциях, а также чудес и похвальных слов святому (одно из них было открыто самим Тихонравовым), с историко-литературным обзором этих памятников. В том же году Тихонравовым начато было печатание особого Фонвизинского сборника, в котором он предполагал собрать некоторые из важнейших произведений Фонвизина , в более исправленном виде, чем в каком они известны доселе, как материалы для будущего полного критического издания сочинений и переводов Фонвизина. Смерть прервала этот труд. За несколько месяцев до смерти Тихонравов открыл новый памятник нашей старой письменности — «Хождение иеромонаха Варсонофия в Святую Землю, в 1466 г.», и напечатал новые любопытные материалы, относящиеся к пребыванию И.С. Тургенева в Московском университете.