День рождения: 04.12.1901 года
Дата смерти: 20.04.1973 года
Гражданство: Россия
Неумолимый
1919-22 учился в Академии художеств в Петрограде. Окончил Ленинградский институт искусств (1924). В 1924 и с 1933 — актер Ленинградского театра драмы им. А. С. Пушкина, в 1932-1933 — Куйбышевского театра им. Я с советскими журналистами лет двадцать уже ни о чем не беседую.И повесил трубку. Я была ошеломлена. Ну почему, почему не беседует? Что такого сделали ему советские журналисты? И при чем тут я — журналист без году неделя? И тот факт, что я не несу ответственности за моих предшественников, показался мне спасительным.
И не смейте мне больше звонить.Послышались гудки, которые означали для меня полную безнадежность. Почему-то вдруг всплыли слова песни: «И вышли, как всегда, «Известия», и «Правда», и «Красная звезда». Они напоминали о том, что журналист обязан выполнить редакционное задание любой ценой.
Женщине. Как правило, такие люди на Руси не бывают счастливы: Я вообще удачлив. Практически нет роли, которую я бы хотел и не сыграл.
М. Горького.Лауреат Государственных премий СССР- Срочное задание, — сказал редактор, — юбилей у Николая Симонова. Знаете такого?
Я снова набрала номер телефона.
- Я не волшебник, я только учусь, — попробовала отшутиться фразой из кинофильма «Золушка». — Я журналист только начинающий…
- Плохо начинаете, — сказал мне тот же голос. — Вы выбрали омерзительную, продажную профессию.Ну еще бы. Кто же не видел Петра I или Федора Протасова в его исполнении? Это был не только всемирно известный, но и всенародно любимый артист.Я только что окончила университет, и это было мое первое серьезное задание. В душе я ликовала: подумать только, увижу Николая Симонова, буду брать у него интервью! И я не без трепета набрала номер телефона.
Но какой? Этого я не знала.
В коридоре Дома радио встретила Сашу Матушевского, редактора «Невской волны».
- Кто это тебе дал такое задание? Всем известно — Симонов не дает интервью.
Была пятница, поздний вечер. Я уныло поплелась домой, забыв даже оставить в редакции магнитофон «Репортер-5″. Всю субботу слонялась из угла в угол. Мама спросила:
- Ты чего это сама не своя? Завтра великий праздник — Вербное воскресенье: Христос въезжает в Иерусалим…
Моя мама была человеком верующим. Но я, воспитанная в советской школе, в советском высшем учебном заведении, хоть и не была атеистом, но о Вербном воскресенье ничего не знала.Дверь открыл сам хозяин. Я протянула ему букетик вербы и сказала:- Поздравляю вас с Вербным воскресеньем.
Что-то шевельнулось в моей голове. Мне вдруг подумалось, что человек, не желающий разговаривать с советскими журналистами, может быть, верующий… На следующее утро к восьми часам я была уже на ногах…
У Финляндского вокзала купила букетик вербы. «Репортер-5″ лежал в хозяйственной сумке. Ровно в 10 позвонила в мастерскую народного артиста Советского Союза Николая Константиновича Симонова. Страха не было. Но и ни одной сколько-нибудь достойной мысли тоже не было.
Из маминых слов поняла, что в этот день верующие приветствуют друг друга букетиками вербы. И везде царят мир и согласие.К вечеру меня начали посещать какие-то смутные мысли.
Он удивленно посмотрел на меня, но букет взял. Вот теперь меня обуял страх.
- Хорошо, что современная молодежь помнит об этом дне. Моя поклонница? Ну входи.
Вид у меня был, наверное, совсем дурацкий.
А как ты думаешь, почему Иисус въехал в Иерусалим в это воскресенье на осле?
В вопросе звучала некая хитреца.
- Может, потому, что на конях въезжают завоеватели? — откуда-то из тумана услышала я свой ответ.
Я была на седьмом небе оттого, что выполнила такое трудное задание.Но история на этом не закончилась. Я решила назвать свой очерк «Скрипка Энгра». Дело в том, что у французов не существует слова, определяющего понятие «хобби».
Мне ближе роли русского репертуара. Вот в Федоре Протасове мне так понятна широта его души. Его трепетность по отношению к жизни.
Еще я спросила, считает ли он, что актер должен быть разносторонним или оставаться в рамках одного амплуа.- Настоящий актер, — сказал он, — должен играть все. Как, кстати, и журналист должен уметь писать обо всем.Я это надолго запомнила, и когда, например, надо было писать о бригадах коммунистического труда, о которых никто не хотел писать, вспоминала его слова.
Он был тогда очень знаменит. Только что вышел на экран «Живой труп», где он блистательно сыграл Федора Протасова. Я спросила, есть ли у него несыгранная роль, которую он хотел бы сыграть.
- Ну что же, Гамлета я уже никогда не сыграю, — ответил он, — хотя не могу сказать, что я бы так уж и хотел его сыграть.- Николай Константинович, — еле слышно прошептала я, — может, вы не захотите, чтобы я вошла.На меня удивленно смотрели знаменитые симоновские глаза.- Понимаете, это я звонила вам в пятницу. Я из радиокомитета, журналистка… Мне ответил голос, который был хорошо известен всей стране. Я быстро протараторила свою просьбу.- Никакого интервью я вам давать не собираюсь.
Взрыв смеха, искренний, заливистый, потряс всю лестничную площадку.- За смелость и находчивость хвалю, — сказал Симонов и широко распахнул передо мной дверь.В мастерской был порядок. На стене висели его картины, мастерская — от слова «мастер», и, входя к нему, вы сразу это чувствовали.
Под конец я спросила, почему он отказывается от интервью.
- Потому что все поглотила фальшь, и особенно она исходит от людей вашего цеха. Я не думаю, что тебе удастся сохранить чистоту души, потому что твоя профессия предполагает конформизм, но старайся, чтобы его было поменьше.
Мы проговорили два часа.- Именно. Ну входи, — повторил он свое приглашение.Не знаю как, но я поняла, что должна объясниться у порога.
Когда они хотят сказать о таком увлечении человека, которое является его второй натурой, они говорят: «Скрипка Энгра». Второй натурой артиста Симонова была живопись, и в моем радиоочерке речь шла о его картинах, о том, насколько живопись помогает найти «краски» драматургического образа.
Ни о чем этом не хотел слышать тогдашний председатель комитета Александр Филиппов. «Какой еще Энгр? Это что за выпендреж? Вторая натура — вот какой должен быть заголовок!» Бывшему секретарю обкома партии, отвечавшему за сельское хозяйство, волею судьбы оказавшемуся на посту председателя радиокомитета, ничего доказать было невозможно. А я ни за что не соглашалась на «вторую натуру». Мне так трудно достался этот материал, что такое грубое вмешательство в «мое» творчество казалось мне возмутительным. Потом кто-то из журналистов все же объяснил Филиппову, кто такой Энгр, и мой заголовок остался.
Первый телефонный звонок, который раздался после того, как в эфире прозвучала передача, был от Николая Константиновича Симонова. Своим удивительным голосом он сказал:
- Пожалуй, я погорячился. Ты свою профессию выбрала правильно.
