Хотел изучать в Италии историю изящных искусств, археологию и совершенствоваться в знании языков.Но поездка не состоялась. Помешали политические европейские бури, раздел империй под властью Бонапарта….Разрушались старинные княжества и графства, образовывались новые, первый консул Французской Республики становился Императором, а в далекой России высокий, стройный молодой человек, с приятными чертами лица, мягким и торжественным голосом, почти каждое утро бродил по Летнему саду или аллеям Павловска, Петродворца, Ораниенбаума, Царского Села, осматривал статуи, каскады, фонтаны, что -то зарисовывал в альбом, а потом вечерами пропадал в Публичной Императорской Библиотеке, штудируя труды по истории искусства и рассматривая запылившиеся альбомы старинных гравюр.
Наставники Пушкина
Разбирали лицеисты и трудные формы русских глаголов и размеры греческого гекзаметра, на лету запоминая, что такое прасодия.
Наставники Пушкина
Часть 2.
Если Александр Петрович Куницын образовывал ум и нраственные устои лицеистов, готовя их к суровым реалиям службы на благо Отечества, то Николай Федорович Кошанский более отвечал за души и сердца…
За то, что читали воспитанники, как понимали прочитанное, и часто ли писали родителям, не только по французски, но и по — русски.
Грамотно ли писали…
Из теней лицейских садов!» Но верно ли это будет?… Надеюсь, да…
# # # # # #Мы так мало знаем о них — наставниках и учителях знаменитого Лицея. Вместо ясных образов, проходят перед нами какие — то расплывчатые тени.
Кошанский прослужил в Лицее до 1828 года. Сделал три выпуска. Учащиеся после Пушкина лицеисты часто просили профессора привезти из Петербурга какое — нибудь новое сочинение Пушкина и прочесть на уроке вместо скучных латинян и греков.
Все годы преподавания в Лицее Николай Федорович отдавал много сил подготовке учебников для практических занятий по латинскому языку и книг для чтения. Вот краткий список работ Кошанского…В 1812 году вышли в свет «Басни Федра с исправленным оригиналом и замечаниями»; в 1814 он переиздает свою давнюю латинскую грамматику (потом она выдержала еще 9 изданий!); в 1815 году появился знаменитый любимый Пушкиным «Корнелий Непот.
Дата смерти: 22.12.1831 года
Год смерти: 1831
Гражданство: РоссияНа уроках Кошанского лицеисты учились \»описывать розу стихами\» (Ив. Пущин), спорить, интересно рассказывать о прочитанных книгах, составлять аннотации, подбирать материалы для журнала \»Мудрец\» — выходил такой в Лицее, забавный полный пародий, веселых шуток, изящных стихотворений, от руки переписанный Данзасом, — разбирать и понимать смысл од Горация, холодную прозрачность строк Анакреонта и прочих \»древних стариков\». \»Трепать их лавры\» под руководством остроумного и забавно — строгого Николая Федоровича Кошанского было не так уж трудно.
В 1807 году Николай Федорович Кошанский выдерживает экзамен на звание доктора философии и выпускает в свет самый значительный труд того времени:» Руководство к познанию древностей по Милленю в пользу учащися при Московском Университете» — первое практическое руководство на русском языке для изучения античной эпохи. Работоспособность молодого Кошанского исключительна: он преподает одновременно в высших классах московской гимназии, в Екатерининском институте, служит секретарем при цензурном комитете, и в комитете испытаний для получения чиновничьих классов. (*Тогда чиновники для получения определенного ранга, класса должны были сдать нечто вроде небольшого экзамена, аттестации , подтверждающей » профпригодность» — автор). Вся эта нагрузка не мешает ему сотрудничать и в «Вестнике Европы» и в «Русском вестнике» и «Московских ведомостях» — писать стихи, рецензии, обзоры.
В те же годы выходили переиздания его латинских и русских грамматик, которые он правил и дополнял, а в 1811 году вышла прекрасная работа — антология «Цветы греческой поэзии» Это был сборник переводов древнегреческих поэтов, с комментариями — очень подробными и обстоятельными — примечаниями и сравнительными характеристиками, составленными молодым магистром собственноручно!
С таким вот багажом трудов и прибыл Николай Федорович в Лицей, на штатную должность преподавателя словесности, 17 августа 1811 года. Его письмо — прошение на имя Министра просвещения графа Разумовского было составлено столь красноречиво и изящно, что Министр сразу отдал молодому доктору философии предпочтение перед десятком других кандидатов. Правда, жалованье Кошанского в Лицее было вдвое меньше университетского. Карцер в Лицее всегда пустовал, телесные наказания и вовсе не применялись. Даже во время болезни а затем смерти директора Ив. Ф. Нагрузка его была очень велика. И на уроках лицеистам следовало преподать кроме основных правил, образцы разбора лучших произведений — не только стихов, но и прозы. Иной раз Кошанский вводил в текст лекции коротенькие притчи назидательного плана, разбирал вместе с учениками библейские сюжеты. С начала 1800 по 1804 год Николай Федорович сотрудничает в журнале «Новости русской литературы» — переводит французские галантные романы, пишет небольшие обзоры и статьи. В 1805 году он выпустил в свет кропотливо составленные им «Таблицы латинской грамматики, в 1806 году — «Начальные правила российской грамматики». В 1805 же он сдал экзамен на степень магистра философии, перевел знаменитый тогда труд французского искусствоведа и археолога Милленя, и собрался для совершенствования познаний в чужие края.
Жизни славных мужей Греции, очищенный текст с замечаниями и двумя словарями». Наконец, в 1816 -1817 годах Кошанский собрал и напечатал материалы лекций, которые читал лицеистам: «Это стало учебником, зачитанным до дыр.»
Николай Федорович неустанно составлял учебные планы, отчеты, характеристики на воспитанников. По части словесности читаны избранные места из од Ломоносова и Державина и лучшие из басен Хемницера, Дмитриева и Крылова. Сие чтение сопровождаемо было приличным разбором, сообразным с летами и понятием воспитанников.. Приступлено к самым легким переводам…»А вот любопытный документ -характеристика на Пушкина, составленная Кошанским, 15 марта 1812 года. Он был педантом и аккуратистом, но благодаря этой аккуратности мы теперь имеем представление о том, как учились лицеисты. В отчете от 15 марта 1812 года написано:» Из латинской грамматики пройдено: склонения, роды имен и спряжения правильных глаголов. Из российской повторена этимология( раздел изучающий происхождение слов — автор) и весь синтаксис, причем каждое правило было объяснено приличными и сообразными с их понятиями примерами» 19 ноября 1812 года отчет продолжен:» Из российской грамматики пройдено: сочинение и ударение.
Просьбы эти никогда не встречали отказа. Я. К. Грот — историк Лицея и его выпускник — рассказывал:
Но, кажется, это его мало волновало. Он деятельно принялся помогать директору лицея Малиновскому в обустройстве классов и помещений, закупал учебные пособия, книги для библиотеки, составлял расписание занятий для воспитанников. Избранный почти сразу же секретарем лицейской педконференции, Николай Федорович , стал, если говорить современным языком, завучем Лицея. Малиновского и годичного отпуска по болезни самого Кошанского, — при видимом безначалии- никаких серьезных происшествий в Лицее не было. Аристократический и в то же время спартанский дух сдержанности торжествовал, как всегда. Излечившись от болезни — нервного воспаления мозга — благодаря заботам брата, забравшего его на время в Петербург, (У профессора никогда не было собственной семьи) Николай Федорович вернулся в Лицей только в декабре 1815. Занятия переводы, разборы, сочинения — все продолжилось…
И все они подобно Дельвигу могли бы ответить, что свободе и легкости языка, дружбе со словом они обязаны и духу лицейскому, и преподаванию Николая Федоровича Кошанского….Сын обедневшего московского дворянина, ни сохранившего ни имения, ни крепостных, Кошанский всего в жизни добивался сам. Только с помощью усердия и прекрасных способностей он получил отменное образование, овладев в совершенстве языками — древнеславянским, латинским, греческим, английским, французским. Николай Кошанский закончил Московский университет сразу по двум факультетам — философскому и юридическому. В ней, в частности сказано: «любое затруднение может остановить его, но не удержать; ибо он, побуждаемый соревнованием и чувством собственной пользы, желает сравниться с первыми питомцами.(Дельвиг, Горчаков) Успехи его в латинском хороши; в русском не столько тверды, сколь блистательны.»Опытный педагог и психолог Николай Федорович сразу заметил блистательность дарования ученика, но не хотел выделять его среди прочих, требуя серьезной основательности и глубины знаний. А, быть может, опасался и соперничества, поскольку сам писал неплохие стихи? Воспитанник Пушкин был часто вспыльчив и несдержанн и Николаю Федоровичу приходилось иногда делать ему строгие внушения. Впрочем, с воспитанниками лицейские педагоги всегда говорили только на «Вы» и при любом обороте дела, даже самом скандальном, выражали надежду, что» сие есть не что иное, как только досадное недоразумение».
«…Кошанский раз привез нам на лекцию только что полученную от товарищей Пушкина рукопись стихотворения «19 октября 1825 года» и прочел нам это стихотворение с особым чувством, прибавляя к каждой строфе свои пояснения. Только там, где речь шла о заблуждениях поэта, он довольствовался многозначительной мимикой, которая вообще входила в его приемы. .. Легко понять, какое впечатление произвел на нас профессор этим чтением. После урока мы принялись переписывать драгоценные стихи о родном Лицее и тотчас выучили их наизусть.»
Перед нами трогательное доказательство скрытой любви строгого педантичного профессора к ученику: Вот еще одно, уже явное, доказательство этой любви.
Все последние годы жизни Николай Федорович Кошанский работал над учебниками «Общая риторика» и «Частная риторика». В «Общей риторике» (первое издание -1829 год, второе — 1830, т.е. еще при жизни Пушкина) как единственный поэтический пример «плавности слога» автор приводит надпись Пушкина к портрету Жуковского:
Его стихов пленительная сладость
Пройдет веков завистливую даль,
И внемля им, вздохнет о славе младость,
Утешится безмолвная печаль
И резвая задумается радость
( Пушкин. К портрету В. А. Жуковского)
и комментирует так: «третий стих — живое чувство пылкой юности; четвертый стих трогателен как поэзия Жуковского, а пятый стих, так пленителен своею плавностию и так ярко освещен прелестью идей и правдой, что нельзя не назвать его стихом гения»
«Риторики» всегда были радостью и гордостью Кошанского.
Венцом всех его трудов. » Общую » он еще увидел в печати, «Частную» — нет. Составленная по академически безупречно, ясным и простым слогом, она показалась чиновникам — тугодумам от просвещения излишне понятной, да и некоторые переводы Горация — слишком вольными, несмотря на древность. Труд похоронили в пыли архивов.
Николай Федорович Кошанский оставил Лицей в 1828 году, выйдя в отставку с полным пенсионом по выслуге лет — 25.
Тогда же он принял на себя обязанности Директора института слепых, на Литейной улице в Петербурге и Председателя Императорского общества с тем же названием. Должность хлопотная и требующая горячего сердца и усердия. И то и другое — мы знаем, у Николая Федоровича было. Он не щадил себя совершенно. Во время холерной эпидемии 1831 года, хлопоча о размещении больных в лазарете института, Кошанский по неосторожности и сам заразился холерой. 22 декабря 1831 года, не приходя в сознание, он умер. Похоронен на Смоленском кладбище Петербурга. Могила не сохранилась.
Вы можете сказать, что Кошанскому воздают хвалы и помнят лишь за то, что он учил Пушкина, Кюхельбеккера и Дельвига, а те были поэтами от Бога, ничего удивительного! Но я прочла сотни документальных материалов, воспоминаний, записок, биографий, писем лицеистов пушкинского( да и не только!) выпуска. Среди них были адмиралы и дипломаты, государственные чиновники и опальные ссыльные, просто военные и тихие уездные помещики, врачи и юристы: Знаете, что было их отличительной чертой? Все они великолепно владели русским литературным языком, стилем русского письма, и писали так, что захватывало при чтении писем дух: Да что » захватывало»?.. Так и захватывает до сих пор.
И только вчитываясь иногда в пожелтевшие страницы книг, строчки стихов, понимаем, что Лицей — это нечто большее, чем просто история, а те, кто создавал его — нечто большее, чем просто педагоги. Так же как и Петербург — нечто большее, чем просто город. Это — то, что создавало нас всех, наши души и сердца, то, что теперь стыдливо прячется внутри каждого из нас, хотим мы этого или нет. Убить, уничтожить это — нельзя, невозможно! Так и хочется поспорить с Белинским и сказать в ответ на его знаменитое — трагическое: «Все мы вышли из «Шинели» — «Нет.Это на уроках Кошанского лицеисты учились «описывать розу стихами» (Ив. Пущин), спорить, интересно рассказывать о прочитанных книгах, составлять аннотации, подбирать материалы для журнала «Мудрец» — выходил такой в Лицее, забавный полный пародий, веселых шуток, изящных стихотворений, от руки переписанный Данзасом, — разбирать и понимать смысл од Горация, холодную прозрачность строк Анакреонта и прочих «древних стариков». «Трепать их лавры» под руководством остроумного и забавно — строгого Николая Федоровича Кошанского было не так уж трудно. Разбирали лицеисты и трудные формы русских глаголов и размеры греческого гекзаметра, на лету запоминая, что такое прасодия.
