После московских скандалов мне больше всего хотелось передохнуть. В Минске я это спокойствие получил…- И внутренне успокоились?- Может быть.
ВОЙНА И МИР ПРАВОГО КРАЙНЕГО
Про Машерова, руководителя республики, не говорю — человек был удивительный. Все правительство — болельщики. Тесть рассказывал, как Машеров вел заседания. Главный тренер клуба «Ярмук», Кувейт (1995 — 1996). Главный тренер клуба «Тилигул» Тирасполь, Молдавия (1996). Главный тренер клуба «Динамо» Минск, Белоруссия (1997 — 1998, 2003). Главный тренер клуба «Жемчужина» Сочи (1998 — 1999). Главный тренер клуба «Черноморец» Новороссийск (2000 — 2001). Главный тренер клуба «Ростсельмаш» Ростов-на-Дону (2001 — 2002). Главный тренер сборной Белоруссии (2003 — 2005). Главный тренер клуба «Дарида» Ждановичи, Белоруссия (с 2006-го).
Поймал я себя на мысли, сидя напротив тренера «Ростсельмаша» в гостиничном номере Новогорска: вроде здесь Байдачный Анатолий Николаевич, а вроде и далеко где-то мыслями. А поскольку офицером числился, от правили служить на два месяца. Меня тогда как раз «Спартак» приглашал.- Там узнали, что в «Динамо» у вас проблемы?- Так скандал вышел на всю страну! Что бы в «Спартак» перейти, надо освободиться о армии.
- И не отторгала футбольная среда форварда Байдачного как «слишком умного»?- Отторгает она не за то, что «умный», а по человеческим качествам. Если человек закончил журфак, как я, он играть лучше не станет. Хотя уровень развития в целом на игре сказывается.
Все в руках Божьих. Удары судьбы — тоже на пользу.- Сегодня вы счастливы?
- Почему не вписывается? Я же играл в футбол, и неплохо! Это раньше было представление: если футболист, то обязательно дебил. Но все при этом видели, насколько интересен в жизни Эдик Стрельцов, например…- Вы с ним тесно общались?
Как это объяснить? Беспредел! Иногда думаю — вот разражусь статьей, в которой расскажу про ситуацию в Новороссийске все. А потом задумываюсь — зачем? Не буду выносить сор из избы. Но если и дальше из Новороссийска будет доноситься всякая чушь — не выдержу и действительно все расскажу. Многим будет очень больно, поверьте…
И вот это — самое отвратительное.
- Отправились бы сами когда-то работать по специальности — «заказы» исполняли бы?
- Никогда! Это против моей натуры.- Действительно «принимали»?- Конечно. И генерал Шкундич, председатель совета «Динамо», все делал, что мог.
- Вот именно. Я и подыграть пытаюсь, и спровоцировать. Я хотел стать журналистом — и стал бы, если б не травма.
А как начинал — финал Кубка кубков, серебряный призер чемпионата Европы…- Вам природой меньше было отпущено, чем Блохину?- Кожемякину было дано гораздо больше, чем Блохину или мне. На чемпионате Европы он получил приз не только лучшего бомбардира, но игрока вообще.
Слышишь провокационный вопрос — и отвечаешь так, что потом терзаешься.
- О чем жалели, помните?
- Скажешь про кого-то из игроков — он, мол, не высшей лиге соответствует, а второй… Я один. Предоставлен сам себе.- Весь мир для вас, карманы полны денег.
- Пока не знаю. Сейчас у руководства есть желание сделать хорошую команду. Я готов идти дальше, даже через конфликты…- Не боитесь, что прочтет это, скажем, губернатор Чуб — и не поймет вас?
Безумно жалко было видеть, как губит парень собственный талант. Возился я с ним до конца, хотел победить.
- Против себя шли?
- Против себя, против команды.- Сложно ответить… Вот пример с Новороссийском — все делалось правильно, шли к успеху, но в какой-то момент люди решили заработать денег. Пришлось пойти навстречу руководству клуба — команда была распродана. А потом еще и говорят вслед: дескать, продавал игроков Байдачный…
Где-то помешала динамовская конкуренция — молодому если и давали дорогу, то на его место всегда претендовали два «старика». Тогда в «Динамо» было девять нападающих, и все — классные. Да и недолюбливали нас, молодых, динамовские ветераны…- Пудышев рассказывал, что вы, раньше него перебравшийся в Минск, его там неласково встретили.
Смотрит на часы: «Та-а-к, продолжим после игры»… Идет пешком на стадион, с болельщиками общается, а за ним следом все ЦК.- В Минск вслед за вами из московского «Динамо» перебрались Курненин с Пудышевым.
Развернулся и ушел. Он-то понимал, что нас, молодых, как глупых баранов повели на бойню, и вместо того. чтобы стать звездами, мы все потерялись в футболе. При нем — становились звездами. Наверное, Бог меня за это и наказал. Одно дело после игры такое от тренера услышать, другое — на следующий день в газетах читать.- Про Коваленко вы и пожестче высказывались.- Про божий дар Коваленко я ничего плохого не говорил. Этот парень — разговор отдельный.
- Не боюсь. Умение сделать из конфликта правильный вывод, направить людей куда надо — большое искусство, между прочим. Многие тренеры так поступают — искусственно создают конфликтную ситуацию, напряжение, которое потом выплескивается на поле. Большое искусство. Вот Блохину повезло, у него родители рядом были. Мать, бывшая спортсменка, удерживала от многих вещей. Почему я Блохина вспомнил — мы втроем и играли, от юношеской сборной СССР до национальной дошли. Блохин слева, Кожемякин в центре, я правее. Мы с Толиком сильнее начали, быстрее до сборной доросли, а великим стал Блохин. Правильная поговорка — рано начал, рано закончил.- Давайте темы поприятнее обсудим. Правда, что «Войну и мир» вы четыре раза перечитывали?- Три. В каждый период жизни эта великая книга воспринимается по-своему.
- Ни об одном из бурных своих постматчевых заявлений не жалели?- Жалел. Вообще, если честно, считаю эти пресс-конференции делом вредным. Приходишь взвинченным, на эмоциях, иногда себя не контролируешь, в раздевалке только что всякого наговорил — не успеваешь переключиться.
Конечно, он был сильнее нас. Погиб в 21 год…
- О подробностях гибели Кожемякина многие не знают.
- Вот вы и нажили в итоге репутацию человека конфликтного.- Я всегда пытаюсь понять людей. Обратите внимание: как бы игроки ко мне ни относились, все хотят играть у Байдачного. Я и не заметил, как сын вырос, женился…- Помните первые месяцы вне футбола?- Такое не забывают. Еще вчера ты играл, с тобой считались, — и вдруг понимаешь, что больше никому не нужен.
Никогда не забуду, как первый раз узнал, что такое футбол. До того мы, послевоенные ребята, по большей части дрались. Однажды пригласили в соседний двор — там я и увидел, как играют мячом со шнуровкой. Ладно, думаю, сейчас посмотрим, что это такое. Попробовал. С тех пор мячом бредил, настолько игра поразила. Со следующего дня сам компании искал, где поиграть. Им не нужен тренер, который требует.- Нынче в Новороссийске жалеют, что Байдачный ушел?- Ни сожаления, ни жалости.
Можно было поехать в Германию, сделать операцию, но тогда такое не практиковалось. Случись такая травма сейчас, через два дня смог бы бегать-прыгать… Но, знать, так суждено было. Причем высокого класса.
- Кто?
- Например, Павел Якубович. В Минске человек известный, редактор «Советской Беларуси»… Раз попросили меня написать статью, потом отчет с игры… 24 года — все новое, все интересно.
- При вашем-то начале футбольной карьеры нынче слава игрока Байдачного должна перекрывать славу тренера.
- Да, но того, что могло было случиться, не случилось.- В каких-то чертах Коваленко себя молодого не узнаете?- В отличие от Коваленко я много работал на тренировках. Да, характер у меня тот еще был, но по самоотдаче вопросов не возникало.
- А я что. целовать его должен был? Ког-да играли в «Динамо» — были нормальные отношения, но друзьями мы не считались.
- Не «считались друзьями» и со Львом Яшиным. Тот, кажется, даже сказал: «В «Динамо» останусь либо я, либо Байдачный» …
- Так вопрос не стоял. Кто я такой по сравнению с Львом Иванычем?
- После игры в Болгарии вы, кажется, ним, начальником «Динамо», в аэропорту по вздорили?
- По большому счету ничего я такого Яшину не наговорил. Ни-че-го! Просто в со ветское время людей «оберегали» от некоторы вещей. «Непринятых». Я лучший бомбардир ко манды, с режимом тоже порядок. Когда воз вращались из Болгарии, после банкета… Ну сами понимаете. С Яшиным — да, вышел не приятный разговор. Вы думаете, я один «под градусом» был?.. Из конфликта на пустом ме сте устроили прилюдную казнь. Демонстрацию.
- И чем демонстрация завершилась?
- Я получил запрет на профессию. Не мог играть. Может, там. где селекционеры выискивают очередного новобранца для главного донского клуба? Может. в Минске — где семья? А может, еще где-то … Такое вот диковенное впечатление. Хотя и не поглядывал Байдачный на часы, а напротив, всем видом как бы даже и подталкивал: вы, мол, спрашивайте, не робейте …- Не вписывается ваш портрет, Анатолий Николаевич, в общее впечатление о футболисте — со школьной медалью, с журфаком…
Получаю в ответ: «Пошлем не в «Спартак», а лагеря охранять». Действительно, отправили в ссылку. Только не лагеря охранять, а голы забивать за минское «Динамо».
- Тогда заметка про вас вышла в еженедельнике «Футбол».
- Даже название помню — «Крайняя точка правого крайнего»…
- И недобрые слова в ней говорили про молодого форварда игроки «Динамо» — Петрушин, Долматов, Гершкович, Пильгуй, Долбоносов.- Пудышева, кстати, фраза — «Кто не пьет, тот не играет»…- Он сам прекрасно знает, что это не так. Актер…
Так и тогда было — хотя для молодого человека читать про себя такое — удар.
- Представляю, с какой радостью вы дорвались до мяча в минском «Динамо».
- Я уезжал из Москвы — плакал! В голове не укладывалось — неужели уезжаю?! Для меня это была ссылка. Все казалось ненастоящим, второсортным. С удо-воль-ст-вием меня отпустили.- Почему?- Потому что я постоянно конфликтовал. Хотел быть наверху.
- Ох, я сто раз об этом рассказывал, повторяться не хочется… В этом году серебряная свадьба.
- Минск после Москвы деревней казался?
- Да нет, никогда Минск деревней не был. Красивый город. И хоть уровень футбола не московский, зато отношение к нему потрясающее.
День рождения: 01.10.1952 года
Место рождения: Москва, Беларусь
Гражданство: БеларусьВоспитанник ФШ г. Обнинска.Играл в командах «Динамо» Москва (1969 — 1974), «Динамо» Минск (1975 — 1979).За сборную СССР сыграл 5 матчей.Серебряный призер чемпионата Европы 1972 г.Главный тренер клуба «Днепр» Могилев, Белоруссия (1980 — 1985). Главный тренер клуба «Заря» Луганск, Украина (1988 — 1989).
Постоянно в составе, большой конкуренции нет… Потом как-то задумался: а хочется мне возвращаться в Москву? Остался навсегда. И вспоминал, как Севидов провожал меня из «Динамо». Уезжай, говорит, в Ленинград, а через месяца три вернешься. Нет, отвечаю. Лучше в Минск. «Если поедешь туда, обратно не вернешься!». — «Как так?». — «Я там работал, знаю, как в этом городе принимают -точно не вернешься». Как в воду глядел.
Отсюда и многие конфликты — не иду ни у кого на поводу. Не хотите со мной иметь дело — ну и ладно, но против воли делать не стану. И взгляды на жизнь давно сформировались.- Оттого, что профессию нашу понимаете, превращаете каждую пресс-конференцию в шоу, да?
Главный тренер клуба «Кристалл» Херсон, Украина (1990 — 1991). Главный тренер клуба «Анагенизи», Кипр (1992 — 1993). Главный тренер олимпийской и молодежной сборной Сирии (1993 — 1995). Я всегда любил тренироваться.- И Хомич вам прочил славу Василия Трофимова. Что помешало стать «правым краем на все времена»?
Последний, говорят, здорово на новом месте чудил?
- Юра — он по характеру такой человек. Веселый. Анархист. Но в то же время игре Пудышев отдавался полностью. Единственное, неприятно, какие он интервью раздает — рассказывает про Малофеева вещи хоть и веселые, но… Почитаешь — впечатление, что мы только пили, а в промежутках играли. Но мы же действительно много работали!
Простили?- А я и не обижался. Прощает Бог! У каждого есть свое мнение, свой взгляд и право его высказать. Никаких обид.
А если говорить о Малофееве — любили мы его, хоть временами и посмеивались. Чемпионами СССР просто так не становились… Главное, мы его не предавали.
- А вам никогда не хотелось на манер Малофеева своей команде вместо установки сказки Пушкина прочитать? Или «12 заповедей игрока» на стену базы приколотить?
- «В бою температуру не меряют», да? Я прагматичный человек, мне ближе Бесков или Лобановский…
- А вас Дасаев «сломал»?
- Я выходил один на один, перебросил через него мяч — и получил от Рината двумя ногами в правое колено. Хорошо, поле было сыроватое, а то неизвестно, чем бы все закончилось. Боль страшная.
- Когда поняли, что это — все?
- Когда Миронова в ЦИТО сказала, что только 7 процентов оставляет на то, что смогу играть. 93 — против. Обречен был пойти одной дорогой — как все. Если «как все», то в институт физкультуры. Играть закончишь — станешь тренером. Потом взгляды изменились, появились друзья-журналисты. Где-то я предал футбол, и был наказан.
- А может, для того вас судьба и ударила, чтобы вы стали тренером?
- Может быть. Не факт, что доиграл бы я до тридцати с лишним — и пошел после этого в тренеры.- Я моложе. Но и общались, случалось… А разве не интересным человеком был Яшин? Маслов? Аничкин?
Таланту нужно многое прощать. Был в работе момент, когда, казалось, все он понял — девять голов в восьми матчах забил. И опять сорвался. Не может человек сдерживаться ради футбола.- Сейчас хоть чуть-чуть журналистом себя чувствуете?- Почему у меня с журналистами конфликты выходят? Профессию эту знаю! Когда знаешь — необъективность раздражает еще сильнее. Противно, когда с заказными вещами сталкиваешься, — я это сразу чувствую. Многие журналисты забыли, что изучали профессиональную этику. Столько сделал, в УЕФА «Черноморец» вышел — а кто-то на этом нажился, теперь еще и грязью поливает. Хоть бы слово благодарности сказали — но впечатление, что такой скверный тренер был, что просто деваться им, беднягам, некуда…
- А не устали, Анатолий Николаевич, по гостиницам да самолетам жить?
- Устал. Но это футбол. Свыкся. С 16 лет так живу.
- Где, кстати, вы дома?
- В Минске.
- В такой ситуации не замечаешь, как собственные дети вырастают.
- Да. На «Динамо» панихида была, мы всей командой присутствовали, похоронили Толю на Головинском кладбище.- Вы же, кажется, в Москве выросли?- Стояли два барака рядом на Москве-Сортировочной — вот в одном я с родителями и обитал. Потом в область перебрались, получили комнату в «хрущевке».
Тебе говорят: «Рассчитывайся по-быстрому, увольняйся из армии, получай последнюю зарплату». В команде есть ставка, лучше ее отдать другому, который играет. До этого за тебя держались, из этой самой армии не выпускали… На этом моменте многие ломались, начинали спиваться. Куда от кризиса денешься?- Для вас каждый уход из команды — трагедия?- Не скажу, что трагедия… Пытаешься что-то сделать, за какие-то места борешься, работаешь — жизнь уходит, а она одна отведена.
Потом заставил взять себя в руки. Сказали мне как-то: «Анатолий, не хочешь тренером поработать?». — «Да какой из меня тренер?!». — «Ты попробуй, все когда-то начинали». Пришел на тренировку, смотрю — напротив меня, худенького, стоят здоровые мужики. все старше меня, у каждого килограмм по пять лишнего веса… Да-а, думаю. Смотрю на поле — а через него тропинка идет. Но ничего — авторитет у меня большой был в той команде. Которая шла в тот момент на последнем месте. Обращение с первого дня — строго на «вы». Панибратства не признаю.
- Все, что недоиграли, туда вложили?
- Титаническая работа. Последний матч в Риге 1:4 проиграли, и прямо в автобусе команда моя праздновать начала — непонятно что. Будто победили. Так. говорю, ребята, пока вы еще при доброй памяти, по одному ко мне с заявлениями. Из 18 человек 16 освободил.
- В таких ситуациях команда сама не собирается тренера «освобождать»?
- Надо уметь делать так, чтобы не собиралась. Отправился на Украину, набрал молодых игроков — на следующий год заняли второе место. Потом вышли в первую лигу.
- Когда вы поняли, что не просто называетесь тренером, а стали им?
- Когда мне понравилось это дело. Когда первый неудачный сезон закончился, когда пришлось убеждать обком, что футбол этому городу нужен. Я не знаю, хороший ли я тренер, даже сейчас. Но то, что могу влиять на ситуацию и на команду, понял сразу. Всегда ощущал, что подчиняю себе.
- Никогда ситуацию на самотек не пускали?
- Никогда. Иначе будет конфликт.
- Конфликтов боитесь?
- Да, да. Тот же случай — Толик Кожемякин. Мой друг покойный. О нас рано заговорили, мы рано заиграли…
- Случайность. После игры застрял в лифте, стал выбираться, лифт тронулся, зажало… Не хочется вспоминать, страшно.
Да. я могу лидеру команды жестко выговорить -если он начал предавать футбол. Мы сами этого не понимали в 1973-м, когда из «Динамо» уходил Бесков … никто не понял, что тогда рухнула команда — и рухнула на десятилетия. И до сих пор подняться не может! Игроки Бескова предали. Бесков никогда бы не ушел, была колоссальная поддержка в МВД — скорее, разогнали бы всю команду, но Константина Иваныча не отпустили бы… После тренировки посадил нас в раздевалке, спрашивает: как ты ко мне относишься? Я был, Кожемякин, Якубик… Все — его воспитанники. Начал Якубик: «Вы, Константин Иваныч, великий тренер, но как с человеком работать с вами не могу!». Мы поддались, Андрея поддержали.
- Тяжело такое Бескову в лицо говорить.
- А мы — говорили. Каждым словом губили «Динамо». Бесков сказал: «Мне все ясно».- Много чего. Рано в сборную попал, со славой не совладал… Москва.
- А почему, любопытно, «Жемчужина» развалилась?
- Поехал я учиться сначала в ВШТ, а потом в «Милан» на стажировку. Туда только-только ван Бастен с Гуллитом пришли. Огромное впечатление! И началась моя эпопея -»Заря», Херсон, Азия, «Тилигул»… И Сочи. «Жемчужина»… Отчего развалилась, спрашиваете? Все было нормально до 17 августа, а там рухнула вся страна — и «Жемчужина» вместе с ней. Я тоже тот период тяжело переживал. Раздражало все — и жалость, и злорадство.- Выпивали?- Да.
- Зато после азиатского периода есть у вас самое главное — материальная независимость. Не страшно просидеть год без работы?
- Да какая там независимость… Ерунда! Сколько бы денег ни было — на три бифштекса больше не съешь. Смысл жизни — в работе. Год без работы? Очень тяжело. Хоть и нет у меня никогда запасного варианта
- Для вас не удивительно, что как только уходите с одного места, моментально появляются другие желающие видеть тренера Байдачного у себя?
- Наверное, всем хочется в «зону УЕФА».
- Прямо как «Черноморцу».
- Да. От которого осадок тяжелый. Знаете, как произошло? Приглашает Ростов. У меня даже мысли не было то приглашение принимать, но решил проэкспериментировать. Прихожу к руководству «Черноморца», говорю: так и так, зовут — может, лучше уйти? Поддержали с таким энтузиазмом! Разве что плясать и аплодировать не начали. Две недели пожил в общежитии, потом получил квартиру, женился… Через год возвращаться в Москву расхотелось.- Женились-то на дочери первого секретаря?
Требовал условий для команды. А людям из «Черноморца» гораздо удобнее было находиться с 10-го по 14-е место, чем с 1-го по 6-е… Спокойнее. Когда наверху — ты постоянно в трансе, внимание большое, на тебя обрушивается поток информации. До сих пор для меня футбол — потрясение…- А зачем вам институт физкультуры был, Анатолий Николаевич? Вы же умный!- Футбол любил беззаветно.
Мне только за то обидно, что обманули людей в Новороссийске — народ пошел на футбол, болельщики ночевали на стадионе, а мы их предали. Пошли назад, а не вперед. И напрасно в Новороссийске говорят: не знают, мол, куда ушли деньги за Левицкого, Тчуйсе, Попова, остальных… Все прекрасно знают.
Одна травма — и все. Наверное, где-то я неправильно отнесся к футболу, и жизнь наказала.- Как Кипиани говорил: «Кто должен был сыграть, тот сыграл».- О чем и речь! Я не сыграл, не сделал того, что мог.
- Курить, говорят, не так давно бросили?
- Третий год пошел. Пока держусь.
- Вы уверены, что «Ростсельмаш» — ваша команда?
- Вот давайте и поговорим. Как-то Тарханов сказал: «Не знаю, чего Байдачный с Коваленко возится? Я бы такого игрока выгнал сразу».- Потому возился, что это талант! Мне хотелось, чтобы он принес пользу и себе, и российскому футболу. Такие игроки слишком редко попадаются, чтобы сразу крест ставить.
- Нет, не боюсь. Кстати, на эту тему мы недавно с ним говорили. А что тут скрывать? И зачем? Нет движения — нет жизни …
