- Рамон мечтает о море. А вы в этом на него похожи?- Да, я бы хотел умереть на море. Но пока живу в самом центре Испании.
Утратив веру, я стал оптимистом
- Болезнь и смерть, кажется, привлекают вас — человека на первый взгляд молодого и жизнерадостного…
- Мне просто интересны люди с определенными проблемами, а еще интересней то, как они с этими проблемами справляются. Проблемы могут настигнуть каждого из нас… В случае героя «Моря внутри» Рамона — что ж, любой мог бы оказаться в подобной ситуации: несчастный случай, парализация, и как жить с этим? А еще всем нам приходится рано или поздно сталкиваться со смертью. Однако сны были для меня едва ли не важнее реальности. Если говорить о реальности, которой мы были верны, то самое интересное в том, что в жизни парализованного Рамона было куда больше женщин. А еще у него было много племянников, а не один (смеется).
Меня не интересовал саспенс, я не спрашивал себя «кто помог Рамону умереть», а только пытался проникнуть в его жизнь.
- Вы верите в жизнь после смерти? «Другие» доказывают ее существование, а «Море внутри» отрицает.
- Призраки в «Других» были лишь метафорой. Я по убеждениям агностик, то есть я не знаю, существует ли жизнь после смерти. Честно говоря, подозреваю, что нет. С этим надо жить, и это никак не обедняет жизнь, не делает ее бессмысленной. Когда я был ребенком, то верил в Бога — так меня воспитали родители-католики, но, утратив веру, я стал оптимистом.- Вы впервые сняли фильм, который можно назвать реалистическим…- Скажем так, основанный на реальных событиях. Вот игра главного актера, Хавьера Бардема, и правда очень реалистична.- Из стихов Рамона. Родные и близкие утверждали, что море было для него важнее всего на свете. Он был моряком, и море дарило ему жизнь, а потом оно же стало фактически причиной смерти.
- А как вам понравилось «Ванильное небо», поставленное по мотивам вашего фильма «Открой глаза»?
- Я был очень тронут тем, что Кэмерон Кроу сделал этот фильм, я высоко ценю то, что там снялся Том Круз. Но это не мой фильм — это как другой голос, поющий ту же песню. Когда я смотрел «Ванильное небо», то все время говорил себе: «Я бы снял то же самое по-другому… ах, ну да, я же это уже делал!» (Смеется.) Надеюсь, никто не будет делать римейков по мотивам «Моря внутри» (смеется).
- Рамон — человек, который до катастрофы был настоящим мачо, соблазнителем. Его книга начинается со списка женщин, которых он любил, когда был здоров. Рамон терпелив и терпим, он способен выслушать собеседника, он сам беззащитен; это привлекает женщин. Кстати, Хавьер уверен, что Рамону бы понравился наш фильм: ведь там он представлен настоящим красавчиком. Понимаете, вопросы жизни и смерти очень важны и их надо обсуждать, но случаи вроде случая Рамона бесспорны. Думаю, общество готово к принятию закона об эвтаназии.
- Откуда взялся образ моря?
Тут я ничего не выдумал.- После «Других» вы не собираетесь продолжать снимать кино на английском, работать в Голливуде?- Нет. Я читал несколько сценариев, ничего меня не заинтересовало.
Показывая священника в «Море внутри», я не собирался рисовать карикатуру на церковь. Я видел как-то одного кардинала, который в некоей телепередаче обвинял Рамона, называя его трусом, и его семью — мол, они слишком мало его любили. Отсюда — диалоги в моем фильме.
Перед ней все мы равны.- Что заставило вас сделать такой фильм после «Других» — тоже картины на тему смерти, но абсолютно иной?- Кто-то придумал интересную формулу: «Другие» — фильм о мертвых, которые хотят быть живыми, а «Море внутри» — о живых, которые хотят умереть. Меня тронула подлинная драма Рамона Сампедро, его чувство юмора, то, как он скрывает свои эмоции. Но мой фильм — художественный, меня никогда не интересовала возможность делать документальное кино. Я люблю вымысел.
- Вернемся к Бардему: как вам пришла в голову странная идея взять его на эту роль? Молодой, красивый, секс-символ, а играет пожилого лысого паралитика.
- Единственная причина — талант Бардема. У него крупное тело, а нам было нужно маленькое, ему тридцать пять — нам был нужен пятидесятипятилетний, у него прекрасные волосы — наш герой лысый (смеется). Но я всерьез хотел собрать лучших профессионалов в Испании, а он — лучший испанский актер. Я даже не думал о других актерах.
- Может, Бардем был вам нужен, чтобы наглядно объяснить интерес женщин к Рамону?
- Что заставило вас сделать фильм о борцев крещены при рождении, я не думаю, что многих можно назвать подлинно верующими. Я заходил нередко в воскресенье в церковь: там почти пусто. Я уверен, что большинство жителей Испании высказалось бы в пользу эвтаназии. Вот вам доказательство: «Море внутри» вышло два дня назад, и кинотеатры буквально ломятся от желающих его посмотреть.
- Как вы создавали музыку к фильму? Вы один из немногочисленных режиссеров, выполняющих еще и функции композитора…
- Задача была непростой. Я уверен, что другой композитор наверняка написал бы лучше, но мне был нужен конкретный результат, и никому, кроме себя, я это доверить не мог. «Море внутри» — фильм о смерти в постели, и музыка должна была быть теплой, как бы согревающей. Я сразу подумал о струнном ансамбле, играющем совсем тихо, пианиссимо, без сольных партий. Я использовал кельтскую музыку — ведь действие происходит в Галисии, — и пригласил для записи лучших испанских волынщиков. Они и воплотили мою музыкальную идею: воспеть жизнь.
Место рождения: Сантьяго, Чили, Испания
Гражданство: ИспанияОдним из триумфаторов Венецианского кинофестиваля стал молодой испанский режиссер Алехандро Аменабар. Его фильм, посвященный проблеме эвтаназии, «Море внутри», получил сразу две награды — Кубок Вольпи для лучшего актера Хавьера Бардема, а также фестивальный Гран-при «Серебряный лев».
Моя мечта о старости — жить на берегу, смотреть на море.
Открыл глаза другим
Алехандро Аменабар родился в Чили в 1972 году, но год спустя его семья переехала в Испанию, где режиссер и вырос. Начав с короткометражек, он дебютировал в большом кино психологическим триллером «Тесис» (1996) и снискал нацинальный успех уже следующим фильмом, «Открой глаза» (1997) с Пенелопой Круз в одной из главных ролей. Американская киноиндустрия затеяла римейк этой испанской картины («Ванильное небо», 2001), в то время как Аменабар сделал свой первый англоязычный фильм — «Другие» (2001). Фантастическая драма с Николь Кидман принесла Алехандро Аменабару международное признание, множество номинаций и наград, среди которых испанские кинопремии «Гойя» лучшему сценаристу и режиссеру. Аменабар также является автором музыки к нескольким фильмам, причем не только своим.
