Всего было три группы — отряд «Зенит». Вскоре нас переселили поближе к дворцу – в недостроенные казармы, где не было ни стекол, ни дверей, и там мы энное количество времени провели. Раза четыре все сдавали, но тем не менее, как только звучал третий тост, так все выходили на улицу, и опять начиналась стрельба! В Союз мы возвратились 4 января.- Потом вы еще бывали в Афганистане?- Да, много раз — работая начальником подразделения нашей Службы, которое занималось международными отношениями по нашей линии. Я неоднократно подходил к дворцу, вспоминал эти боевые действия, своих товарищей.
Потом нам сказали: «Забудьте, где были и что делали!»
ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА
Неоднократно выезжал в долгосрочные заграничные командировки, прошел должности от оперативного работника до резидента, возглавлял ряд крупных оперативных подразделений центрального аппарата. Награжден четырьмя орденами.
Была еще группа спецназа КГБ, которой командовал Михаил Михайлович Романов — все очень сильно были подготовлены и физически, и в боевом отношении.- Высшее руководство — я не хочу называть фамилий. Мне было сказано, что предстоит загранкомандировка, что вылет – сегодняшней ночью. «Поезжайте в Балашиху, принимайте людей, — сказали мне в завершение. — Вопросы есть?» «Есть, — говорю — а люди с языком?» Руководитель Комитета госбезопасности сказал так: «Александр Титович, я от вас скрывать не буду – вашим языком будут автомат и гранаты!»- Какое настроение было у вас после всего услышанного?- Очень хорошее! Я был горд тем, что такая откровенная беседа была у нас в Ясенево, что на Лубянке был принят высшим руководством КГБ, что мне была поставлена ответственнейшая боевая задача в интересах нашего Отечества… Родился в 1936 г., в органах госбезопасности — с 1959 г., в 1964 г. окончил ВКШ КГБ, во внешней разведке – с 1969 г.
Собрали, поговорили…
- Насколько неожиданным оказалось для вас услышанное?
- Ничего неожиданного уже не было — я занимался этим регионом, знал, что там назревает… Было понятно, что если мы туда не войдем, то туда войдут другие, и не известно, чем приход этих других закончится для нашего государства. Кстати, жизнь доказала правильность этой оценки.
- Кто с вами тогда беседовал?
- Первый заместитель начальника Службы – хорошо вам знакомый генерал Кирпиченко, другие руководители. В это время в Афганистане днем жарко, а вечером очень холодно. Мы спали одевшись, укрывались всем тем, что у нас было – и шинелями, и бушлатами. «Буржуйки» палаток не согревали. Уж не говорю, что были проблемы с водой даже чтобы умыться, но мы выходили из положения как могли: снег топили, где-то какую-то воду доставали. Что было в войсках – тем и мы пользовались.
Год рождения: 1936
Гражданство: РоссияМне было сказано, что предстоит загранкомандировка, что вылет – сегодняшней ночью. «Поезжайте в Балашиху, принимайте людей, — сказали мне в завершение. — Вопросы есть?» «Есть, — говорю — а люди с языком?» Руководитель Комитета госбезопасности сказал так: «Александр Титович, я от вас скрывать не буду – вашим языком будут автомат и гранаты!»Генерал-лейтенант Александр Титович Голубев — заслуженный сотрудник органов внешней разведки Российской Федерации.
А в это время люди моей группы собирали боеприпасы, паковали большие коробки, в которые укладывали все то, что будет нам необходимо для выполнения вот этой задачи…
- Что это были за люди? Встречали ли вы кого-то раньше?
- Вместе со мной в моей группе было 18 человек, все были офицерами.- Вы действительно улетели в ту же ночь?- Да, где-то к 6 утра были в аэропорту Чкаловском и взяли курс на Ташкент, где потом провели с неделю. Там нас переодели в солдатскую форму. Мне и Магомету Абдуллаеву дали погоны старших сержантов, остальным – рядовых…
Почти всех людей я знал — большинство из них прошли КУОС, пять или шесть человек были сотрудниками нашей службы. Все были со знанием языка, с оперативной подготовкой, хорошо владели всеми вопросами ведения боя в любой обстановке… Многие товарищи были из территориальных органов, двое — Шитов и Паршин Юра — из военной контрразведки… Во всех я был уверен так же, как и они во мне.
Были организованы огневая и спортивная подготовка; большую заботу о нас проявлял начальник особого отдела ТуркВО Владимир Михайлович Спиваков… Наконец, 9 декабря вместе с военнослужащими и техникой «мусульманского батальона», которым командовал майор Халбаев — очень порядочный командир, хороший человек, мы полетели в Баграм.
- Там, конечно, вас уже с нетерпением ожидали…
- Нет, встретили только военнослужащих, а мы стоим. Пошел я к командиру базы генералу Николаю Никитичу Гуськову. Он говорит: «Кто вы такие? Сейчас входит Витебская дивизия, надо разгружать — поможете?» Я ему на ухо: «Мы из ведомства Андропова — группа технического обеспечения». Долго он думал, потом говорит: «Возьми палатки, иди к Халбаеву, скажи, чтобы он тебе выделил место, и устраивай людей». Спасибо ему и спасибо Халбаеву! Халбаев принял меня тепло, на довольствие поставил…
- Так что расположились вы с комфортом?
- Как они питались, так и мы — кашей и сухарями давно прошедшего года выпуска.- Штурмом дворца – генерал Юрий Иванович Дроздов. На командном пункте был генерал Кирпиченко. Накануне прилетел полковник Бояринов, с которым я был знаком с 1967 года, — он был руководителем КУОС; с его сыном я работал в одной командировке и потом часто бывал у них в семье.
Проводились рекогносцировки, люди были расписаны – куда кто, как, кто что должен делать, сколько в каком БТРе будет сидеть военнослужащих батальона, сколько наших, все пароли и отзывы… 14-го числа была команда садиться в бронетранспортеры и БМП, мы заняли места, но поступила команда «отбой»…
- Количество вашего народа там увеличилось?
- Да, к нам подсоединилась группа, которая прилетела из Ферганы, там тоже было 18 человек, может, и чуть больше. Били и мы, а с холмов нас прикрывали «Шилки». Все происходило в темноте, потому что подстанция была взорвана, света не было, если бы не профессионализм и четкое знание каждым участником операции своих обязанностей – то пострелять можно было своих… Пароль, отзыв, свои своих знали — офицеры, генералы и солдаты четко выполняли свою задачу, приказ Родины, проявляя исключительный патриотизм, героизм и мужество…- В бой все группы шли вместе?
Вадим Алексеевич вскоре сам отправился в Афганистан, был одним из разработчиков и консультантов по этим делам… Потом мне было предложено поехать на Лубянку, где меня приняло руководство Комитета госбезопасности.- Тот же вопрос: кто именно? А что хотите? Боевые условия!- Чем занимались в это время ваши люди?- Мы ждали, когда наступит время «Ч». Я ему сказал: «Григорий Иванович, мы приехали – понятно, а ты чего приехал? Ты ведь уже повоевал…» Он говорит: «Война не закончена! Обстановка тяжелая – поверь, тут будет большая бойня!» Он уже знал, что с той стороны все подготовлено и готовилось.
- То есть там тоже готовились?
- Хотя у нас все делалось в большой тайне, но афганцы ведь тоже не чудаки. Во-вторых, еще в 1967 году я был послан на КУОС – открою секрет, были такие курсы усовершенствования оперативного состава для подготовки спецназа нашей службы. Из прошедших эти курсы формировался тот самый «Вымпел», о котором уже немало написано… В конце ноября 1979 года нас, будущих участников операции, собрали в Ясенево, в штаб-квартире 1-го Главного управления КГБ СССР, то есть разведки.
- Нет-нет, абсолютно! Настроение было очень боевое. Но понимали, что в бою всякое может быть, как повезет… Действительно, как только мы сели в БМП и пошли в бой, по нам сразу стали бить. Они получше были экипированы…В настоящее время – старший консультант Службы внешней разведки, председатель Совета ветеранов СВР.- Александр Титович, главу «Генерал Голубев», опубликованную во втором выпуске книги «Тайные информаторы Кремля», иллюстрирует ваш снимок – вы в солдатском бушлате с погонами старшего сержанта, в каске, с автоматом… Написано, что это Баграм, 1979 год. Почему вы, сотрудник политической разведки, оказались в Афганистане под таким «прикрытием»? Накануне 27-го нас переодели в афганскую форму, в ней мы и воевали, одев на рукава опознавательные повязки из бинтов…- Кто осуществлял общее руководство?
- Да, все было объединено – и наши, и романовские товарищи, и «мусульманский батальон», и генерал Дроздов – все шли в бой вместе, это было одно боевое подразделение, в котором все выполняли одну задачу и защищали друг друга… Один бронетранспортер был подбит, но мы и к этому были готовы, взяли штурмовые лестницы. БТР столкнули, другие машины пошли. А ведь все-таки, когда броней прикрылся, веселее себя чувствуешь.- Были и раненые, и контуженные, но погибших не было, что для меня большое счастье… Но погиб Бояринов, который посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Его каску, пистолет, какие-то еще вещи я передал в музей Высшей школы КГБ – теперь это Академия ФСБ. Я помню, что настроен он был по-боевому, по-хорошему – как положено офицеру.- Штурмом дворца Тадж-Бек и закончилась ваша тогдашняя миссия в Афганистане?- Да, хотя Новый год мы праздновали еще там, в посольстве… Самое сложное было — собрать оружие.- Там я оказался потому, что уже работал в одной из стран этого региона, после командировки занимался этим здесь, в Центре, и хорошо это направление знал.
Кстати, когда взяли дворец, там было взято в плен большое количество афганцев. Наши давали им какие-то одеяла, укрывали их, потому что было холодно… Мы не рассчитывали, что раненые будут на подходе, а их было много, в том числе и из моей группы. И тогда, и сейчас я ни на йоту не задумался бы: если бы мне было предложено, то я и сегодня поступил бы так же, как поступили мы тогда.- За штурм дворца вы были награждены орденом Красного Знамени…- Да, я получил его из рук Андропова.- Никаких мемуаров я не писал и, вообще, никогда так подробно, как сегодня, об этом еще не рассказывал. Но мне кажется, это очень важно — и для истории, и для будущих поколений — чтобы сохранялись память и правда о событиях 27 декабря 1979 года, о тех людях, которые и на чужой территории достойно защищали интересы своего Отечества, честно выполнили полученный приказ. В это время входила Витебская дивизия, стали палить, не зная, что за колонна… А мы-то — в афганской форме! Пришлось все объяснить на самом крепком русском языке. Вскоре мы разместили раненых в посольстве.
- Какие потери были в вашей группе?
Но люди шли быстро и эффективно. Главной задачей было войти во дворец — по нему в это время били и наши, и не наши… Спешились молниеносно — и бегом в дверь, стреляя и пригибаясь. Если бы мы не смогли этого быстро сделать, то были бы большие потери… Потом мне и еще нескольким товарищам нужно было поработать на первом этаже.- Что же вы там делали?- Занимались тем делом, что было положено.
Тем более у них там были и американские советники… Все понимая, мы все на всякий случай обменялись друг с другом адресами, телефонами, чтобы сообщить семьям…- Какие-то предчувствия, сомнения были?
Тогда всем налили шампанского, выпили, но Юрий Владимирович сказал так: «Эти ордена боевые, они завоеваны кровью, их шампанским не обмоешь. Езжайте домой и выпейте водки!.. Но забудьте, где вы были, что делали!»- Конечно, никто ничего не забыл…
Я развернул несколько БМП подбирать раненых… Когда я над одним наклонился, это Александр Звездёнков был, он мне говорит: «Титыч, я умираю! У меня сын, Андрюшка, позаботься о сыне!» Я говорю: «Саша, жить будешь!..» Скомплектовали три машины, посадили раненых, и я повез. Было выделено два БТРа, один – впереди, один — сзади.
Старший сержант Голубев
Группа Голубева
